Младшие софисты

Младшие софисты переносят теоретические выводы Протагора и Горгия в политическую практику и выдвигают ряд интересных и новых как для практики, так и для теории положений. Из младших софистов наиболее известны Антифонт, Алкидамант и Критий, глава тридцати тиранов. У младших софистов мы встречаем идею естественного права.

В эпоху буржуазных революций XVII—XVIII вв. идея естественного права противопоставила писаное право, право, созданное человеком, обществом, государством, естественному праву, присущему людям по их природе. Противопоставление естественного и искусственного права, противопоставление «природы» и «закона», сыграло большую роль в буржуазных революциях, так как оно давало в руки революционной буржуазии мощное орудие для борьбы с феодальным правом и с феодальными институтами. Это противопоставление впервые было формулировано младшими софистами.

Какие же выводы делали софисты из теории естественного порава? Одни из них учили о равенстве всех людей — и эллинов и варваров. Так, Антифонт в своем трактате «О справедливости» писал: «Веления законов надуманы, тогда как велениям природы присуща внутренняя необходимость… Веления законов не есть нечто прирожденное, но результат соглашения, тогда как веления природы есть прирожденное, а не результат соглашения… Большая часть того, что справедливо с точки зрения закона, враждебно человеческой природе… От природы мы все и во всем устроены одинаково—и варвары и эллины. Стоит только обратить внимание на то, что от природы неизбежно присуще всем людям… Ни один варвар, ни один эллин от нас ничем не отличается: все мы дышим воздухом через рот в нос».

Другие дошли даже до отрицания рабства. Софист Алкидамант, ученик Горгия, говорил: «Боги всех нас создали свободными, природа никого не сделала рабом». Логически это было совершенно правильно. Поскольку все люди равны «по природе», рабство есть нечто искусственное, надуманное. Но классовые интересы имеют свою логику. В условиях рабовладельческого общества конца V и начала IV в. до н. э. мысль о том, что рабы и свободные «по природе» равны, звучит очень одиноко. Классовая логика не всегда совпадает с формальной. Что было логически правильным в теоретических построениях, на практике далеко не всегда могло находить место в обстановке греческой жизни V—IV вв. до н. э. Рабство тогда еще не изжило себя. Вот почему и голоса, отрицающие рабство, не находят отклика. Но самое зарождение таких мыслей характерно. Оно свидетельствует о трещине в самом фундаменте рабовладельческого общества.

Из своего теоретико-познавательного скептицизма софисты делали крайне индивидуалистические выводы в области морали. Если нет объективной истины, то нет и объективной морали: каждый человек волен поступать так, как он хочет.
Поэтому раз человек чувствует себя достаточно сильным, то он в праве делать все, что ему угодно.

Теория и практика младших софистов отразила значительные общественные сдвиги. Эти сдвиги были показателями глубочайшего разложения античного общества, крушения старого полиса, старой коллективной морали и одновременно с этим развития крайнего индивидуализма как продукта разложения античной общинно-государственной собственности.