Класс феодалов. Феодальная иерархия

Отношения между отдельными представителями класса феодалов в государствах Западной Европы строились по принципу так называемой феодальной иерархии («лестницы»). На ее вершине находился король, считавшийся верховным сеньором всех феодалов, их сюзереном — главой феодальной иерархии. Ниже его стояли крупнейшие светские и духовные феодалы, державшие свои земли — нередко большие области — непосредственно от короля. Это была титулованная знать: герцоги, а также высшие представители клира, графы, архиепископы, епископы и аббаты крупнейших монастырей, державшие земли от короля. Формально они подчинялись королю как его вассалы, но фактически были почти независимы от него: имели право вести войны, чеканить монету, иногда осуществлять высшую юрисдикцию в своих владениях. Их вассалы — обычно тоже весьма крупные землевладельцы, — носившие часто название баронов, были рангом ниже, но и они пользовались в своих владениях определенной политической властью. Ниже баронов стояли более мелкие феодалы — рыцари — низшие представители господствующего класса, у которых не всегда были вассалы. В IX — начале XI в. термин «рыцарь» (miles) обозначал просто воина, несшего вассальную, обычно конную военную службу своему сеньору (немецкое — Ritter, от которого происходит русское «рыцарь»). Позднее, в XI—XII в., по мере укрепления феодального строя и консолидации класса феодалов, он приобретает более широкое зна-чение, становится, с одной стороны, синонимом знатности, «благородства» по отношению к простолюдинам, с другой — принадлежности к военному сословию в отличие от духовных феодалов. В подчинении у рыцарей обычно были только крестьяне-держатели, не входившие в феодальную иерархию. Каждый феодал был сеньором по отношению к нижестоящему феодалу, если тот держал от него землю, и вассалом вышестоящего феодала, держателем которого он сам являлся.
Феодалы, стоявшие на низших ступенях феодальной лестницы, как правило, не подчинялись феодалам, вассалами которых являлись их непосредственные сеньоры. Во всех странах Западной Европы (кроме Англии) отношения внутри феодальной иерархии регулировались правилом «вассал моего вассала — не мой вассал».

Среди церковных феодалов также существовала своя иерархия по рангу занимаемых ими должностей (от папы римского до приходских священников). Многие из них одновременно могли быть вассалами светских феодалов по своим земельным владениям, и наоборот.
Основой и обеспечением вассальных отношений являлось феодальное земельное владение — феод, или по-немецки лен, которое вассал держал от своего сеньора (см. гл. 4). В качестве специфического военного держания феод считался привилегированным, «благородным» владением, которое могло находиться только в руках представителей господствующего класса. Собственником феода считался не только его непосредственный держатель — вассал, но и сеньор, от которого вассал держал землю, и ряд Других вышестоящих по иерархической лестнице сеньоров. Иерархия внутри класса феодалов определялась, таким образом, условной и иерархической структурой феодальной земельной собственности. Но оформлялась она в виде личных договорных отношений покровительства и верности между сеньором и вассалом. Передача феода вассалу — ввод во владение — носила название инвеституры. Акту инвеституры сопутствовала торжественная церемония вступления в вассальную зависимость — принесение оммажа (hommage — от французского слова 1’homme — человек), — во время которой феодал, вступающий в вассальную зависимость от другого феодала, публично признавал себя его «человеком». При этом он приносил клятву верности сеньору. У французов она называлась «фуа» (по-французски foi — верность).

Помимо основной обязанности нести в пользу сеньора и по его призыву военную службу (обычно 40 дней в течение года) вассал должен был никогда ничего не предпринимать ему во вред и по требованию сеньора защищать своими силами его владения, участвовать в его судебной курии и в известных случаях, определенных феодальным обычаем, оказывать ему денежную помощь: на принятие рыцарского звания его старшим сыном, при выдаче замуж его дочерей, при выкупе из плена. Сеньор в свою очередь обязан был защищать вассала в случае нападения врагов и оказывать ему помощь в других затруднительных случаях — быть опекуном его малолетних наследников, защитником его вдовы и дочерей.
Вследствие запутанности вассальных отношений и частого несоблюдения вассальных обяза-тельств конфликты на этой почве были в IX—XI вв. обычным явлением. Война считалась законным спо-собом решения всех споров между феодалами. Однако с первой половины XI в. церковь, хотя и не всегда успешно, пыталась ослабить военные конфликты, пропагандируя идею «божьего мира» как альтернативу войне. От междоусобных войн больше всего страдали крестьяне, поля которых вытаптывались, деревни сжигались и опустошались при каждом очередном столкновении их сеньора с его многочисленными врагами.
Иерархическая организация, несмотря на частые конфликты внутри господствующего класса, связывала и объединяла всех его членов в привилегированный слой.
В условиях политической раздробленности IX—XI вв. и отсутствия сильного центрального госу-дарственного аппарата только феодальная иерархия могла обеспечить отдельным феодалам возможность усиленной эксплуатации крестьянства и подавления крестьянских выступлений. Перед лицом последних феодалы неизменно действовали единодушно, забывая свои распри.

Быт и нравы феодалов.

Главным занятием феодалов, особенно в этот ранний период, была война и сопутствующий ей грабеж. Любимыми их развлечениями были охота, конные состязания, турниры.
В X—XI вв. Европа покрылась замками. Замок — обычное жилище феодала — одновременно был крепостью, его убежищем и от внешних врагов, и от соседей-феодалов, и от восставших крестьян. Он являлся центром политической, судебной, административной и военной власти феодала, позволяя ему господствовать над близлежащей округой и держать в подчинении все ее население. Замки строились обычно на холме или на высоком берегу реки, откуда хорошо обозревалась окрестность и где легче было обороняться от врага.

До конца X в. замки представляли собой чаще всего двухэтажную деревянную башню, в верхнем этаже которой жил феодал, а в нижнем — дружина и слуги. Здесь же или в пристройках находились склады оружия, провианта, помещения для скота и т. п.
Замок окружался валом и рвом, наполненным водой. Через ров перебрасывался подъемный мост. Приблизительно с начала XI в. феодалы стали строить замки из камня, окруженные обычно двумя или даже тремя высокими стенами с бойницами и башнями по углам. В центре по-прежнему возвышалась главная многоэтажная башня — «донжон». Подземелья таких башен часто служили тюрьмой, где в цепях томились пленники, непокорные вассалы и провинившиеся в чем-либо крестьяне. Обычно замок сдавался врагу лишь в результате многомесячной осады. Мелкие феодалы, не имевшие средств для возведения столь мощных сооружений, старались укрепить свои жилища крепкими стенами и сторожевыми башнями.
Основным видом войск в Европе X — XI вв. становится тяжеловооруженная конница. Каждый феодал обязан был своему сеньору конной военной службой. Главным оружием рыцаря в то время был меч с крестообразной рукоятью и длинное тяжелое копье. Он пользовался также палицей и боевым топо-ром (секирой); для защиты от врага служили кольчуга и щит, шлем с металлической решетчатой пласти-ной — забралом. Позже, в XII—XIII вв., появились рыцарские латы.

Проводившие всю свою жизнь в войнах, насилиях и грабежах, презиравшие физический труд феодалы, особенно светские, были невежественными, грубыми и жестокими. Выше всего они ценили физическую силу, ловкость, отвагу в бою и щедрость в отношении своих слуг и вассалов, в которой видели проявление своего могущества и прирожденного благородства в отличие от презираемых или «скаредных», по их мнению, мужиков и горожан. Идеализированный кодекс «рыцарского» поведения, рисующий рыцаря как благородного защитника слабых и обиженных, сложился в феодальной Европе значительно позднее — в XII—XIII вв. Но и тогда он мало соответствовал действительному облику феодала-рыцаря, оставаясь для большинства лишь недостижимым идеалом. С грубым рыцарем-варваром раннего средневековья этот идеал тем более не имел ничего общего.